Михаил Салтыков-Щедрин

Господа Головлёвы

1880

Безжалостно написанная хроника распада и гибели дворянской семьи. Одна из самых беспросветных книг — и в библиографии Салтыкова-Щедрина, и в истории русской литературы.

комментарии: Игорь Кириенков

О чём эта книга?

История угасания и смерти зажиточного дворянского рода — в лице властной помещицы Арины Петровны Головлёвой, её мужа, детей и внуков. Роман о вырождении, одиночестве и насилии — прежде всего психологическом. Современники увидели в «Господах Головлёвых» беспощадное описание России накануне и после отмены крепостного права; потомки могут прочитать книгу как пугающе точный текст о дисфункциональной семье, токсичных отношениях и депрессии.

Иван Крамской. Портрет писателя М.Е.Салтыкова-Щедрина. 1879 год. Государственная Третьяковская галерея

Когда она написана?

Салтыков-Щедрин работал над «Головлёвыми» с осени 1875-го до весны 1880 года. Впервые главные герои будущей книги появились в рассказе «Семейный суд», опубликованном в цикле сатирических очерков «Благонамеренные речи». Автор был не слишком доволен текстом — в письме Некрасову он сокрушался: «Кажется, что неуклюж и кропотливо сделан. Свободного, лёгкого творчества нет».

Высокая оценка, которую дали «Суду» критики и корреспонденты Салтыкова-Щедрина, если не изменила его мнения, то по крайней мере побудила писать дальше. В конечном счёте рассказы о Головлёвых совершенно отделились от «Речей» («…Нужно было бы печатать их под особой рубрикой: «Эпизоды из истории одного семейства», — писал автор) и — после основательных правок и переделок — стали главами романа «Господа Головлёвы».

Дом на Литейном проспекте, 62, в Санкт-Петербурге. Салтыков-Щедрин жил здесь с 1876 года
Комната Салтыкова-Щедрина

Как она написана?

Салтыков-Щедрин называл «Господ Головлёвых» «общественным романом». Это жанровое определение можно трактовать двояко. С одной стороны, оно предполагает внимание к актуальным социальным проблемам и обличение современного писателю общества: «На принцип семейственности написаны мною «Головлёвы», — объяснял Салтыков-Щедрин адвокату и публицисту Евгению Утину Евгений Исаакович Утин (1843–1894) — петербургский адвокат, общественный деятель, автор многочисленных статей в умеренно либеральном журнале «Вестник Европы». Был активным участником Русско-турецкой войны 1887–1888 годов и написал об этом книгу «Письма из Болгарии».  2 января 1881 года. С другой — эта форма позволяет писателю соединить беллетристику и публицистику, напряжённый сюжет и дидактические отступления, психологизм и проповедь. 

На протяжении всего романа основное повествование перемежается авторскими замечаниями, наблюдениями и уточнениями. Регулярно нарушая герметичность рассказа, Салтыков-Щедрин снабжает текст обобщающими пассажами и тем самым указывает на типичность Головлёвых — вспыльчивой и жестокой скопидомки Арины Петровны и её детей: беспутного сына Степана, лицемера Порфирия, неспособного на поступки Павла и дочери Анны, которая против воли матери обвенчалась с уланом, родила близняшек Анниньку и Любиньку, потратила полученный от Арины Петровны капитал и после исчезновения мужа скончалась. Всё это позволяет читать книгу и как вариацию общественно-политического романа второй половины XIX века, и как своеобразную версию высокого реализма Тургенева, Гончарова и Толстого — только более трансгрессивную и жестокую по отношению к действующим лицам.

Иллюстрация Кукрыниксов к роману. 1939 год
Иллюстрация Сергея Алимова к роману. 1986 год

Что на неё повлияло?

Отмена крепостного права в 1861 году — и формирование совершенно новых экономических и психологических отношений между дворянами и крестьянами. Полемика о кризисе семьи, которая развернулась в российской прессе и беллетристике в 1870-е годы: от статей в консервативном «Русском мире» Консервативная ежедневная газета, выходившая в Петербурге с 1871 по 1880 год. Её основателем был генерал Михаил Черняев. В конце 1870-х у газеты появилось еженедельное литературное приложение. В 1880 году «Русский мир» слился с газетой «Биржевой вестник» и стал выходить под названием «Биржевые ведомости».,  устанавливающих прямую связь между «силой и крепостью семейного союза» и стабильностью государства, до «Анны Карениной», которая проблематизировала светский брак. Современная западная проза, посвящённая той же теме: как раз в эти годы во Франции выходит многотомная сага Эмиля Золя «Ругон-Маккары», а «Вестник Европы» Умеренно либеральный журнал, выходивший в 1866 по 1918 год в Петербурге. В разное время в журнале печатались Иван Тургенев, Александр Островский, Иван Гончаров, Владимир Соловьёв и Пётр Боборыкин. Главным редактором и издателем большую часть времени был историк Михаил Стасюлевич. публикует русский перевод его «Парижских писем», в которых писатель размышляет об экономическом расчёте, лежащем в основании современной семьи. Более ранние произведения самого Салтыкова-Щедрина: в частности, заглавная героиня очерка «Госпожа Падейкова» (1859), переживавшая, что после крестьянской реформы её крепостная Феклуша «с барыней за одним столом будет сидеть», очень напоминает Арину Головлёву, которая в канун манифеста Александра II предаётся таким же размышлениям: «Как это я Агашку звать буду? чай, Агафьюшкой... а может, и Агафьей Фёдоровной величать придётся!»

Страшно, когда человек говорит и не знаешь, зачем он говорит, что говорит и кончит ли когда-нибудь

Михаил Салтыков-Щедрин

Как она была опубликована?

Бóльшая часть рассказов, которые составили роман, была опубликована в «Отечественных записках» в 1875–1876 годах, развязка — «Решение» — в мае 1880-го в том же журнале. Готовя первое книжное издание, Салтыков-Щедрин значительно их переработал, изменил некоторые названия (рассказ «Перед выморочностью» стал главой «Племяннушка», «Семейные радости» — «Недозволенными семейными радостями», «Решение» — «Расчётом»), уточнил мелкие детали (сумму, которую растратил первый сын Порфирия Владимировича, Петенька; имя его второго ребёнка, Володеньки), но сохранил, — по-видимому, случайно — одну хронологическую несуразность (в тексте сказано, что 53-летний Порфирий Владимирович, который 10 лет назад вышел в отставку, провёл «в тусклой атмосфере департамента» более 30 лет). Отдельной книгой «Головлёвы» вышли в июле 1880 года в издательстве Александра Суворина. Через три года автор подготовил вторую редакцию романа — с небольшими изменениями в главе «По-родственному» и общей стилистической правкой; именно эту версию и воспроизводят все последующие издания «Головлёвых».

Титульный лист первого издания романа. Издательство Алексея Суворина. 1880 год
Журнал «Отечественные записки», № 8 за март 1876 года

Как её приняли?

Салтыков-Щедрин стал получать восторженные отзывы сразу после выхода «Семейного суда». Тургенев особенно оценил образы Арины Петровны и Степана Владимировича и, вероятно, одним из первых натолкнул автора на мысль написать «крупный роман с группировкой характеров и событий, с руководящей мыслью и широким исполнением». Соредактор Некрасова и Салтыкова-Щедрина по «Отечественным запискам» Григорий Елисеев Григорий Захарович Елисеев (1821–1891) — русский публицист. Был старшиной петербургского «Шахматного клуба» — одного из очагов революционной пропаганды в начале 1860-х годов, членом центрального комитета тайного общества «Земля и воля». В журнале «Отечественные записки» руководил отделом публицистики. тоже похвалил рассказ, но признался, что предпочитает «статьи, которые соприкасаются с вопросами и явлениями текущего времени». Критики «Санкт-Петербургских ведомостей» и «Русского мира» увидели в истории Головлёвых обращение к «временам покойного крепостного права» и вылазку «в область невозвратно прошедшего времени» и интерпретировали новую вещь Салтыкова-Щедрина как отказ работать с современными проблемами. На анахроничность сюжета для литературы середины 1870-х указывал и публицист-народник Александр Скабичевский Александр Михайлович Скабичевский (1838–1911) — литературный критик, историк русской литературы либерально-народнического направления. Публиковал статьи в журналах «Отечественные записки», «Русские ведомости» и «Северный вестник», газете «Биржевые ведомости», принимал участие в редактировании «Отечественных записок» и журнала «Слово».: «Это бытовая повесть и, если хотите, историческая, потому что рисует нам нравы отжившего прошлого».

Примечательно, что никто из рецензентов даже не сомневался в продолжении. Печатные отзывы на цикл о Головлёвых выходили после каждого нового рассказа; автор продолжал получать письма от знакомых. Прочитав в сентябре 1876 года «Выморочного», поэт Алексей Жемчужников Алексей Михайлович Жемчужников (1821–1908) — поэт, сатирик. Служил в Министерстве юстиции и Государственной канцелярии, в 1858 году вышел в отставку. Совместно с братьями Владимиром и Александром и двоюродным братом Алексеем Толстым создал литературный псевдоним Козьма Прутков. Автор нескольких книг стихов. отметил в фигуре Порфирия Владимировича (или Иудушки, как прозвали его в семье) сочетание «почти смехотворного комизма с глубоким трагизмом». Гончаров, со своей стороны, предположил, что в конце концов этот персонаж «потеряет всё нажитое, перейдёт в курную избу и умрёт на навозной куче». Тот же Скабичевский проводил параллели между Салтыковым-Щедриным и великими сатириками прошлого — Рабле, Мольером, Свифтом, Грибоедовым и Гоголем; другие авторы больше внимания уделяли героям и приветствовали появление Иудушки в галерее «вполне русских культурных типов» наравне с Ноздрёвым и Плюшкиным.                                                                                                                 
Историю Головлёвых читали не только литераторы, но и другие представители культурной элиты. Ещё после публикации «Семейных итогов» 9 апреля 1876 года коллекционер Павел Третьяков написал художнику Ивану Крамскому о Салтыкове-Щедрине: «До настоящего времени я его считал только прекрасным сатириком и, даже замечая повторение одного и того же, некоторое время не всё читал даже, теперь же после таких типов, как Иудушка и маменька, да и вообще — мастерского рассказа, я его ужасно высоко ставлю и вперёд не пропущу ни одной статьи его». 

Алексей Жемчужников
Иван Гончаров
Иван Тургенев
Павел Третьяков
Александр Скабичевский

Что было дальше?

Осенью 1880 года — через несколько месяцев после выхода книжного издания «Головлёвых» — Николай Куликов поставил по книге спектакль в частном московском театре Анны Бренко Анна Алексеевна Бренко (1848–1934) — русская и советская актриса, режиссёр и драматург. В 1873 году дебютировала на сцене Малого театра. В 1880-м вместе с мужем Осипом Левенсоном открыла первый в Москве частный театр — Драматический театр А. А. Бренко в доме Малкиеля. В 1882 году Бренко и Левенсон закрыли театр из-за убытков.. Роль Иудушки исполнил Василий Андреев-Бурлак — один из самых ярких русских актёров последней трети XIX века. С тех пор щедринский роман неоднократно инсценировали: можно вспомнить постановки Евгения Весника и Николая Александровича (Малый театр, 1978), Льва Додина (МХАТ, 1984) и Кирилла Серебренникова (МХТ им. Чехова, 2005) и телеспектакль Юрия Маляцкого (ЛенТВ, 1969).

«Головлёвых» дважды экранизировали — в 1933 году (под названием «Иудушка Головлёв»; режиссёр Александр Ивановский) и в 2010-м (постановщица Александра Ерофеева).

Михаил Салтыков-Щедрин продолжил писать сказки и сочинил ещё два романа — «Убежище Монрепо» и «Пошехонскую старину». Он умер в 1889 году и был похоронен на Волковском кладбище рядом с Тургеневым.

В 1914 году к 25-летию со дня смерти писателя в «Русском богатстве» была опубликована глава «У пристани» — финал истории Головлёвых, который был написан на рубеже 1876/77-го и не устроил Салтыкова-Щедрина.

Влияние «Господ Головлёвых» на русскую литературу можно проследить вплоть до последних десятилетий. Такие знаковые тексты, как «Детство Тёмы» Николая Гарина-Михайловского (1892), «Мелкий бес» Фёдора Сологуба (1905), «Уездное» Евгения Замятина (1912), «Детство» Максима Горького (1913), «Ёлтышевы» Романа Сенчина (2009), написаны с учётом романа Салтыкова-Щедрина. При всей непохожести друг на друга они выдержаны в мрачных тонах и развивают темы и мотивы «Головлёвых»: распад старого быта, насилие в семье, утрата смысла жизни.

«Иудушка Головлёв». Режиссёр Александр Ивановский. СССР, 1933 год

«Иудушка Головлёв». Режиссёр Александр Ивановский. СССР, 1933 год

«Господа Головлёвы». Режиссёр Юрий Маляцкий. СССР, 1969 год

«Господа Головлёвы». Режиссёр Юрий Маляцкий. СССР, 1969 год

«Господа Головлёвы». Режиссёры Николай Александрович, Евгений Весник. СССР, 1978 год

«Господа Головлёвы». Режиссёры Николай Александрович, Евгений Весник. СССР, 1978 год

«Господа Головлёвы». Режиссёр Александра Ерофеева. Россия, 2010 год

«Господа Головлёвы». Режиссёр Александра Ерофеева. Россия, 2010 год

«Иудушка Головлёв». Режиссёр Александр Ивановский. СССР, 1933 год

«Иудушка Головлёв». Режиссёр Александр Ивановский. СССР, 1933 год

«Господа Головлёвы». Режиссёр Юрий Маляцкий. СССР, 1969 год

«Господа Головлёвы». Режиссёр Юрий Маляцкий. СССР, 1969 год

«Господа Головлёвы». Режиссёры Николай Александрович, Евгений Весник. СССР, 1978 год

«Господа Головлёвы». Режиссёры Николай Александрович, Евгений Весник. СССР, 1978 год

«Господа Головлёвы». Режиссёр Александра Ерофеева. Россия, 2010 год

«Господа Головлёвы». Режиссёр Александра Ерофеева. Россия, 2010 год

«Иудушка Головлёв». Режиссёр Александр Ивановский. СССР, 1933 год

«Иудушка Головлёв». Режиссёр Александр Ивановский. СССР, 1933 год

«Господа Головлёвы». Режиссёр Юрий Маляцкий. СССР, 1969 год

«Господа Головлёвы». Режиссёр Юрий Маляцкий. СССР, 1969 год

«Господа Головлёвы». Режиссёры Николай Александрович, Евгений Весник. СССР, 1978 год

«Господа Головлёвы». Режиссёры Николай Александрович, Евгений Весник. СССР, 1978 год

«Господа Головлёвы». Режиссёр Александра Ерофеева. Россия, 2010 год

«Господа Головлёвы». Режиссёр Александра Ерофеева. Россия, 2010 год

Это цельный роман или несколько эпизодов из жизни одной семьи?

Структура «Господ Головлёвых», в которой нет привычных глав или частей, а есть рассказы со своими собственными названиями, связана с особенностями написания и публикации книги. Выпуская «Семейный суд» и «По-родственному», автор ещё не подозревал, что история Головлёвых разрастётся до размеров романа-хроники. Когда Салтыков-Щедрин решил соединить рассказы в единый текст, он сохранил за каждым из них не только заглавие, но и что-то вроде ведущей темы — и главных героев. Так, например, «Семейный суд» главным образом посвящён Степану Владимировичу и его попыткам вернуться в семью Головлёвых. «Недозволенные семейные радости» — история беременности и родов экономки Евпраксеюшки, любовницы Порфирия Владимировича. «Расчёт» в значительной степени повествует о том, как сложилась судьба Анниньки и Любиньки. Такое устройство книги позволяет читателю следить за конкретными сюжетами и параллельно держать в уме историю целиком — роман кажется не столько дробным, сколько подробным. 

Василий Максимов. Всё в прошлом. 1889 год. Государственная Третьяковская галерея

Насколько автобиографичны «Господа Головлёвы»?

Близко знавший Салтыкова-Щедрина врач Николай Белоголовый писал, что по этой книге можно составить довольно убедительное представление об отношениях внутри «дикой и нервной» семьи писателя. Как и у Головлёвых, в доме Салтыковых было принято деление на «постылых» детей и «любимчиков». Исследователи считают мать автора Ольгу Михайловну прямым прототипом Арины Петровны: властная, нетерпимая к непослушанию женщина, она вела дела примерно в том же стиле, что и героиня романа. В свою очередь, отец писателя Евграф Васильевич, по всей видимости, стал прообразом ни на что не влияющего Владимира Михайловича Головлёва, а его набожность и ханжество достались Порфирию Владимировичу.

Ещё один прототип этого героя — брат автора Дмитрий Евграфович, «злой демон» и любитель кляуз, с которым он несколько лет вёл тяжбу о наследстве. По воспоминаниям Авдотьи Панаевой Авдотья Яковлевна Панаева (девичья фамилия — Брянская; 1820–1893) — русская писательница и одна из первых российских феминисток. В 1837 году она выходит замуж за журналиста Ивана Панаева, потом влюбляется в его друга Николая Некрасова и живёт с ним в гражданском браке почти двадцать лет. Разойдясь с Некрасовым, выходит замуж ещё раз. Её мемуары содержат много ценных сведений об общественной и литературной жизни середины XIX века., Салтыков-Щедрин называл брата Иудушкой ещё в 1863 году. 13 ноября 1875 года в несохранившемся письме юристу Алексею Унковскому Салтыков-Щедрин прямо признался, что вывел Дмитрия Евграфовича в образе лицемера Порфирия Владимировича. Щедриноведы считают, что писатель также спародировал путаную, пустопорожнюю речь своего брата, когда сочинял тирады Иудушки.

Евграф Васильевич Салтыков, отец Михаила Салтыкова-Щедрина
Ольга Михайловна Салтыкова, мать писателя

Почему Порфирия Владимировича называют Иудушкой?

«Иудушка», «кровопивушка» и «откровенный мальчик» — эти три прозвища ещё в детстве дал Порфирию его старший брат Степан. Всё дело в том, что с ранних лет он научился заискивать перед матерью и влиять на её решения. Арина Петровна с подозрением относилась к своему среднему сыну: она подозревала, что за его наигранной кротостью и лаской может скрываться расчётливая натура, — и оказалась права.

Очень показательно, что героя называют именно Иудушкой: Порфирий — не антигерой Нового Завета, много столетий будораживший умы писателей и художников, а всего лишь мелкий «пакостник, лгун и пустослов». Уменьшительный суффикс в его имени — это не только признак его ничтожности, но и продолжение речевой манеры этого персонажа, напоминание о нестерпимо умильном тоне, который принят у Головлёвых, где подают «поросёночка», просят «овсец» и ездят на «могилку».

Когда в первых отзывах на книгу Иудушку стали сравнивать с мольеровским Тартюфом, автор решил объясниться перед читателями — и поместил в рассказ «Семейный итог» размышление о том, чем французские лицемеры отличаются от русских. По словам автора, первые врут сознательно, рассчитывая извлечь из этого выгоду и поддерживая таким образом существующую модель общества. У русских нет никакой модели, которую они были бы готовы защищать, — и оттого их (и, в частности, Иудушкино) «беспредметное лганье способно возбудить докуку и омерзение». 

Плакат к фильму «Иудушка Головлёв». Режиссёр Александр Ивановский. СССР, 1933 год

Почему в «Господах Головлёвых» так много места уделено религии?

На протяжении всего романа автор отмечает, как приторная набожность Головлёвых сочетается с бесчеловечными поступками: религия, которая должна смирять гнев, становится чуть ли не обоснованием для жестокости. Арина Петровна отказывается пускать на порог сына и кормить его, утверждая: «И люди меня за это не осудят, и Бог не накажет». В свою очередь, Порфирий Владимирович ходит на все службы, постоянно цитирует Евангелие и не даёт нуждающемуся сыну денег, напоминая, что «у Иова, мой друг, Бог и всё взял, да он не роптал». Когда Евпраксеюшка мучительно рожает, Иудушка сначала отказывается прервать молитву, а после приказывает: «Пошлёте за батюшкой, вместе помолитесь, лампадочки у образов засветите... а после мы с батюшкой чайку попьём!»

Порфирий Владимирович уверен — окружив себя иконами и бездумно исполняя все обряды, он автоматически обрёл небесных заступников: «А чего мне страшиться? видишь, сколько у меня благодати кругом?» Салтыков-Щедрин доходит до затаённых причин головлёвской религиозности, не имеющих никакого отношения к вере и благочестию: Иудушка «молился не потому, что любил Бога и надеялся посредством молитвы войти в общение с Ним, а потому, что боялся чёрта и надеялся, что Бог избавит его от лукавого». Эта ложь и разрушает героя: в финальной главе он оказывается в одиночестве. Понимание истинного смысла таинств и центрального христианского сюжета — «неслыханная неправда, совершившая кровавый суд над Истиной» — настигнет Порфирия Владимировича только на последней неделе жизни, когда будет уже слишком поздно.

Гверчино. Возвращение блудного сына. 1619 год. Музей истории искусств, Вена

Как Салтыков-Щедрин создаёт такую беспросветную атмосферу?

«Господа Головлёвы» особенно убедительны в том, что касается пограничных состояний человеческой психики: автор выпукло описывает одичание, утрату интереса к жизни и тягу к саморазрушению — и способен заразить этими настроениями читателя. Салтыков-Щедрин добивается этого несколькими способами. Прежде всего, он часто употребляет слова «смерть», «гибель» и их производные: они встречаются в тексте по меньшей мере сто раз. Во-вторых, на близость смерти намекает сам вид поместья Головлёвых (оно напоминает Степану Владимировичу гроб) и погода (в последней главе романа писатель сравнивает снежный покров с саваном — белым одеянием, которым накрывают покойников). В-третьих, в романе есть несколько пугающих галлюцинаций: «зловеще-лучезарная» бесконечная пустота, преследующая Степана Владимировича, рой теней, окружающий Павла Владимировича, серые призраки головлёвского рода, которых видит Порфирий Владимирович незадолго до финала. Наконец, особенно мощный эффект производит структура глав. Как правило, история разворачивается от конца к началу: самый яркий пример — «Расчёт», в котором Аннинька сначала приезжает «умирать» к дяде в Головлёво, а уже потом мы узнаём, почему она не смогла добиться успеха в театре. Читатель всё время догоняет героев во времени и пространстве — попутно ловя себя на мысли о том, что их жизненный крах был неизбежен.

Владимир Милашевский. Автолитография к роману. 1936 год

Есть ли в книге симпатичные автору герои?

«Господа Головлёвы» — роман о дурной бесконечности насилия, в котором жертвы не могут оправиться от полученных в детстве психологических травм и постепенно опускаются — или сами становятся мучителями. Прослеживая судьбы детей и внуков Арины Головлёвой, Салтыков-Щедрин отмечает их неспособность построить карьеру — будь то бюрократическую (Степан Владимирович) или актёрскую (дочери покойной Анны Владимировны Любинька и Аннинька, которые становятся содержанками вороватого земского деятеля Люлькина и нечистого на руку купца Кукишева). Писатель также отмечает их тягу к саморазрушению (Павел Владимирович) и бездушие по отношению к близким, включая собственных детей (Порфирий Владимирович). Салтыков-Щедрин безжалостен и к бывшим крепостным: Улитушка (бывшая любовница Порфирия) и Евпраксеюшка (мать его ребёнка) научились у Головлёвых вести «войну придирок, поддразниваний, мелких уколов» и принялись изводить друг друга и хозяев.

Между тем в книге есть персонаж, которого авторское презрение как будто миновало. Это трактирщик Иван Михайлович, рассказавший бурмистру Управляющий помещичьим имением, надзиравший за крестьянами. Арины Головлёвой Антону Васильеву о том, что полиция продала московский дом её сына Степана. Рассвирепевшая («А почему он меня вовремя не предупредил?») Арина Петровна отдаёт приказ забрить Ивана Михайловича в рекруты, но неизвестно — по крайней мере в рамках романа, — был ли он в конечном счёте исполнен. Мы знаем лишь, что «сердобольный трактирщик» довёз Степана Владимирыча до Головлёва, «взявши для него место и уплачивая за его харчи в продолжение всей дороги», — и расстался с героем и читателем на подъезде к усадьбе.

Как на героев романа повлияло крепостное право и его отмена?

Характер героев книги сформировала «школа крепостного права». Головлёвы — в первую очередь мать семейства — привыкли властвовать, приказывать, приговаривать к наказаниям. Уже подготовка к крестьянской реформе распаляет воображение Арины Петровны: «То представится: ходит она по пустому дому, а людишки в людскую забрались и жрут!» Она осознаёт, что у её тирании больше не будет юридических оснований: «Как ты им что-нибудь скажешь! теперь они вольные, на них, поди, и суда нет!» Кроме того, обнаруживается, что без помощи прислуги Головлёва не сможет себя обеспечить: «Ведь мы какое воспитание-то получили? Потанцевать да попеть да гостей принять — что я без поганок-то без своих делать буду? Ни я подать, ни принять, ни сготовить для себя — ничего ведь я, мой друг, не могу!» Когда после размолвки с Порфирием Арина Петровна селится в поместье своего сына Павла на правах приживалки, «не имеющей никакого голоса в хозяйственных распоряжениях», меняется сам её облик: «Голова её поникла, спина сгорбилась, глаза потухли, поступь сделалась вялою, порывистость движений пропала». 

Салтыков-Щедрин уверен: крепостные отношения растлили не только господ. Рассказывая историю крестьянки Улитушки, которая стремилась выслужиться перед Головлёвыми, писатель напирает на её «холопское честолюбие»: «Всеми качествами полезной барской слуги обладала она в совершенстве: была ехидна, злоязычна и всегда готова на всякое предательство». А описывая Евпраксеюшку — экономку Порфирия, ставшую любовницей хозяина, — автор делает акцент на её «неразвитой натуре» и «врождённой дряблости характера». Когда Евпраксеюшка поднимает бунт против Порфирия, отдавшего их сына Володеньку в воспитательный дом, Салтыков-Щедрин отмечает лишь «упорство тупоумия», стремление «досадить, изгадить жизнь». Протест героини сводится к тому, что она млеет «в чаду плотского вожделения», заглядываясь на конторщика Игната, кучера Архипушку и плотника Илюшу, — до тех пор пока Порфирий это не пресекает. 

Манифест Александра II об отмене крепостного права. 1861 год

Чем Головлёво отличается от поместий, которые описывали другие классики?
 

К моменту публикации «Головлёвых» в русской литературе сложился канон описания поместий и усадеб. «Дворянские гнезда» у Тургенева «овеяны поэзией природы, высоких человеческих чувств, искусства». Гончаровская Обломовка — патриархальная идиллия, в которой размеренность и неторопливость сочетается с тщательной продуманностью внутреннего распорядка. Толстовские герои-дворяне (в первую очередь Лёвин) мечтают слиться с народной жизнью и трудятся вместе с крестьянами. Так или иначе, все эти имения — своего рода архетипический дом, воплощающий гармонию семейных отношений и, шире, быта.

Салтыков-Щедрин решительно порывает с этой традицией. Принадлежащие Арине Петровне и её детям поместья — Головлёво, Дубровино, Погорелка — описаны в исключительно мрачных тонах. Это касается как внешнего вида («Барская усадьба смотрела из-за деревьев так мирно, словно в ней не происходило ничего особенного; но на него её вид произвёл действие медузиной головы»), так и царящей внутри атмосферы (любовница Порфирия Владимировича Евпраксеюшка боится, что её зарежут, и не может заснуть по ночам: «Изо всех углов шёпоты ползут!»). Головлёвы на всём экономят: нелюбимых детей здесь кормят кислым молоком и «протухлой солониной»; совсем другая диета у любимчиков: «Вот кабы ты повёл себя скромненько да ладненько, ел бы ты и говядинку и телятинку, а не то так и соусцу бы приказал», — говорит Иудушка промотавшему своё состояние брату. Автор заключает: «Головлёво — это сама смерть, злобная, пустоутробная… <…> …Все отравы, все язвы — всё идёт отсюда». Здесь герои впервые подвергаются вербальным и физическим унижениям — и сюда же приезжают умирать. Родовое поместье главных героев становится чем-то вроде замка в готической литературе — заколдованным местом, которое приносит его владельцам только несчастья, питается их жизненными силами и в конечном счёте сводит в могилу. 

 

Станислав Жуковский. Усадьба в зелени. 1906 год. Дагестанский музей изобразительных искусств имени П. С. Гамзатовой

«Господа Головлёвы» — это сатира или трагедия?

В романе Салтыкова-Щедрина много комично-гротескных подробностей. Степан Владимирович носит неправдоподобно ветхую одежду: он приезжает в Головлёво в «стоптанных, порыжелых и заплатанных сапогах навыпуск», «совершенно затасканной серой ополченке, галуны с которой содраны и проданы на выпивку» и рубашке-«блошнице». Арина Петровна постоянно использует уменьшительные суффиксы: «Куплю себе домичек, огородец выкопаю; капустки, картофельцу — всего у меня довольно будет!» В минуты возбуждения Порфирий Владимирович буквально истекает слюнями: «В глаза её бросилось осклабляющееся, слюнявое лицо Иудушки, всё словно маслом подёрнутое, всё проникнутое каким-то плотоядным внутренним сиянием». Однако Салтыков-Щедрин пишет не только в комедийном регистре: когда дело доходит до болезни и смерти, которая настигает всех без исключения Головлёвых, голос автора становится абсолютно серьёзным. Такова и кульминация, в которой умирающий от «специального головлёвского отравления» Порфирий задаётся вопросами: «Зачем он один? зачем он видит кругом не только равнодушие, но и ненависть? отчего всё, что ни прикасалось к нему, — всё погибло?» Можно сказать, что роман существует в нескольких модусах — они меняются в зависимости от того, какую тему развивает писатель.

Всю жизнь слово «семья» не сходило у неё с языка; во имя семьи она одних казнила, других награждала; во имя семьи она подвергала себя лишениям, истязала себя, изуродовала всю свою жизнь — и вдруг выходит, что семьи-то именно у неё и нет!

Михаил Салтыков-Щедрин

Что губит Головлёвых?

По ходу повествования читатель может самостоятельно составить представление о том, что привело героев к гибели. «Апатия властности», нелюбовь, жестокость, лицемерие — в книге нетрудно найти примеры, которые характеризуют эти и другие черты характера Головлёвых. В последней главе романа «Расчёт» автор берётся рассуждать об этом лично — и приходит к довольно неожиданному выводу: всему виной «злополучный фатум».

Размышляя о том, что происходило в среде мелкопоместного дворянства до и после отмены крепостного права, писатель отмечает важность случая, счастливо сложившихся обстоятельств. Если в такой семье рождались «умницы» — способные и быстро схватывающие суть жизни дети, — у них появлялся шанс на перемену участи: хиреющий род мог превратиться в зажиточный. Зато те, кому не повезло, становились жертвами «не то невзгоды, не то порока»: поколение за поколением погрязали в праздности, неспособности к труду и пьянстве. Салтыков-Щедрин делает ещё одно любопытное замечание: если бы не Арина Петровна, которая «довела уровень благосостояния семьи до высшей точки», Головлёвы вымерли бы ещё раньше; её беда — в том, что она «не передала своих качеств никому из детей» и позволила опутать себя «пустословием, пустомыслием и пустоутробием». 

Это не снимает с героев ответственности за их поступки — скорее автор намекает на то, что при определённых обстоятельствах судьба могла сложиться иначе. Так в романе, который в целом построен на строгих причинно-следственных связях, появляется элемент иррациональности, что ещё раз подчёркивает его двойную генеалогию: «Господа Головлёвы» наследуют традиции французского натурализма и русского реализма.

Иллюстрация Сергея Алимова к роману, 1986 год
Иллюстрация Кукрыниксов к роману. 1939 год

Раскаивается ли Иудушка в финале романа?

В главе «Расчёт» Аннинька и Порфирий Владимирович — последние оставшиеся в живых Головлёвы — вспоминают «старые умертвия и увечия», которые причинили друг другу члены этой семьи. В этот момент Иудушка чувствует «пробуждение одичалой совести». Автор очень сдержанно — если не сказать холодно — описывает его душевный переворот. Салтыков-Щедрин указывает на болезненное состояние героя («Человек видит себя в каменном мешке, безжалостно отданным в жертву агонии раскаяния, именно одной агонии, без надежды на возврат к жизни») и, по сути, анонсирует его самоубийство («…Никакого иного средства утишить эту бесплодную разъедающую боль, кроме шанса воспользоваться минутою мрачной решимости, чтобы разбить голову о камни мешка»). Как дидактик писатель бесконечно строг к своему персонажу: «Повторяю: совесть проснулась, но бесплодно». Как художник он не показывает прозревшего Иудушку ни жалким, ни смешным. В его последних репликах нет прежней «блудливой уклончивости и фамильярности»; он не сюсюкает, не лицемерит и, оказавшись на всенощной в конце Страстной недели, кажется, впервые задумывается о жертве, которую принёс Христос. Автор решительно отвергает всякие параллели между Иисусом и Порфирием Владимировичем и в то же время пишет о том, что именно у «образа Искупителя в терновом венце» Иудушка искал поддержки в свои последние часы — перед тем как в одном халате выйти на улицу под ливни талого мартовского снега.

 

список литературы

  • Ауэр А. П. Салтыков-Щедрин и поэтика русской литературы второй половины XIX века. Коломна: Изд-во Коломенского пединститута, 1993.
  • Баскаков В. Н., Покусаев E. И., Прозоров В. В. Господа Головлёвы // Салтыков-Щедрин М. Е. Собрание сочинений: в 20 томах. Т. 13. М.: Художественная литература, 1972. С. 654–694.
  • Борщевский З. С. Щедрин и Достоевский. История их идейной борьбы. М.: ГИХЛ, 1956.
  • Гаджикурбанова П. М. Мотивы хлеба и камня в идейно-композиционной структуре романа М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлёвы» // Филологические науки. Вопросы теории и практики. № 6. Ч. 3. Тамбов: Грамота, 2017. С. 13–15.
  • Евдокимова О. В. К восприятию романа М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлёвы» (заметки) // М. Е. Салтыков-Щедрин: pro et contra. Книга вторая / Сост., вступ. статья, коммент. С. Ф. Дмитренко. СПб.: РХГА, 2016. С. 611–618.
  • Ермоленко С. И. «Головлёво — это сама смерть…» (Образ «дворянского гнезда» в романе М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлёвы») // Филологический класс. 2003. № 10. С. 67–75.
  • Есаулов И. А. Христоцентризм в «обличительном» романе: случай М. Е. Салтыкова-Щедрина // М. Е. Салтыков-Щедрин: pro et contra. Книга вторая / Сост., вступ. статья, коммент. С. Ф. Дмитренко. СПб.: РХГА, 2016. С. 717–726.
  • Жерновая Г. А. Воспроизведение отрицательного персонажа в русском натуралистическом театре 1880-х годов: В. Н. Андреев-Бурлак в роли Иудушки Головлёва // Театр. Живопись. Кино. Музыка. 2014. № 4. С. 9–32.
  • Завьялова Е. Е. Категория нечистоты в романе М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлёвы» // М. Е. Салтыков-Щедрин: русская и национальные литературы: материалы международной научно-практической конференции 26–28 сентября 2014 года. Ереван: Лингва, 2014. С. 288–293.
  • Калмановский Е. С. Безнадёжная мгла настоящего, или Столп отечественного критицизма (М. Е. Салтыков-Щедрин «Господа Головлёвы», 1875–1880) // М. Е. Салтыков-Щедрин: pro et contra. Книга вторая / Сост., вступ. статья, коммент. С. Ф. Дмитренко. СПб.: РХГА, 2016. С. 418–432.
  • Кирпотин В. Я. Философские и эстетические взгляды Салтыкова-Щедрина. М.: Государственное издательство политической литературы, 1957.
  • Кривонос В. Ш. Архетипические образы и мотивы в романе М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлёвы» // М. Е. Салтыков-Щедрин: pro et contra. Книга вторая / Сост., вступ. статья, коммент. С. Ф. Дмитренко. СПб.: РХГА, 2016. С. 665–677.
  • Кушниренко А. А. Архетип умирания в романе М. Е. Салтыкова (Н. Щедрина) «Господа Головлёвы» // Вестник РГГУ. Серия: Литературоведение. Языкознание. Культурология. 2010. № 2. С. 111–117.
  • Ларионова Н. П. Дантовские мотивы в романе М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлёвы» // Учёные записки. Электронный научный журнал Курского государственного университета. 2011. № 2 (18). C.126–133.
  • Ларионова Н. П. Мотив холода в романе М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. 2011. № 131. С. 190–196.
  • Ларионова Н. П. Православная икона в контексте романа «Господа Головлёвы» М. Е. Салтыкова-Щедрина // Филологические науки. Вопросы теории и практики. № 6 (60). Ч. 1. Тамбов: Грамота, 2016. C. 34–37.
  • Никитина Н. С. И. С. Тургенев и М. Е. Салтыков-Щедрин: Творческий диалог. СПБ.: Наука, 2006.
  • Николаев Д. П. Смех Щедрина: Очерки сатирической поэтики. М.: Советский писатель, 1988.
  • Павлова А. А. Пиры и застолья в романе М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлёвы» // Вестник Удмуртского университета. Серия «История и филология». 2009. № 3. С. 5–11.
  • Прозоров В. В. М. Е. Салтыков-Щедрин. М.: Просвещение, 1988.
  • Турков А. М. «Ваш суровый друг…»: повесть о М. Е. Салтыкове-Щедрине. М.: Книга, 1988.
  • Янина П. Е. «Женский вопрос» и проблема семьи в литературной критике, публицистике и романе «Господа Головлёвы» М. Е. Салтыкова-Щедрина // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. 2013. № 1 (2). С. 323–326.

ссылки

Текст

У пристани

Альтернативный финал романа, который был написан в 1876–1877 годах и только частично вошёл в итоговую редакцию «Головлёвых».

Видео

«Господа Головлёвы» в программе «Игра в бисер»

Дмитрий Бак, Сергей Шаргунов и другие обсуждают роман Салтыкова-Щедрина в программе Игоря Волгина.

Текст

«Полуживые люди едят «полумёртвую» пищу»

Статья филолога Анастасии Павловой «Пиры и застолья в романе М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлёвы».

Видео

«Господа Головлёвы» в постановке Кирилла Серебренникова

В роли Иудушки — Евгений Миронов.

Михаил Салтыков-Щедрин

Господа Головлёвы

читать на букмейте

Книги на «Полке»

Владимир Сорокин
Норма
Николай Лесков
Соборяне
Владимир Набоков
Лолита
Фёдор Достоевский
Бесы
Лев Толстой
Детство. Отрочество. Юность
Виктор Пелевин
Чапаев и Пустота
Александр Пушкин
Медный всадник
Владимир Набоков
Дар
Владимир Набоков
Приглашение на казнь
Николай Гоголь
Шинель
Николай Гоголь
Старосветские помещики
Михаил Зощенко
Голубая книга
Антон Чехов
В овраге
Фёдор Достоевский
Преступление и наказание
Лев Толстой
Севастопольские рассказы
Велимир Хлебников
Зангези
Александр Сухово-Кобылин
Картины прошедшего
Николай Гоголь
Портрет
Юрий Домбровский
Факультет ненужных вещей
Антон Чехов
Степь
Александр Радищев
Путешествие из Петербурга в Москву
Евгений Замятин
Мы
Николай Гоголь
Нос
Исаак Бабель
Одесские рассказы
Александр Твардовский
Василий Тёркин
Андрей Платонов
Котлован
Михаил Лермонтов
Герой нашего времени
Евгений Петров
Илья Ильф
Золотой телёнок
Иван Тургенев
Дворянское гнездо
Андрей Платонов
Чевенгур
Василий Розанов
Опавшие листья

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera